CITTADIPUCCINI.RU
ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПОРТАЛ О ГОРОДЕ И ЛЮДЯХ
RU/IT
 
   
 

что посмотреть

 
 

***

Вот так у меня происходит всегда. Прочтение одной книги тянет за собой стопочку других, о которых упоминалось в первой. Так случилось и на этот раз. О том, что Елена Васильевна Образцова “написала” книгу я узнала из её интервью, прочитанного в сборнике у Вадима Журавлева. И не смогла я пройти мимо! Хоть и лежит у меня увесистая стопка книг для прочтения, пришлось снова отодвинуть её, автобиографию Мути на итальянском и засесть за книгу Образцовой.
Только что завершив её прочтение, я хотела бы посоветовать всем, кто любит не столько оперу, сколько классическую музыку в целом, прочитать этот литературный труд, который, на мой взгляд, БЕСЦЕНЕН по многим причинам. Слово “написала” я взяла в кавычки, поскольку по факту автором книги является Рена Шейко, а по сути - это совместная, очень кропотливая работа Рены Шейко c Еленой Васильевной. Писалась книга в тесном сотрудничестве автора со своей героиней и думаю, это тот самый счастливый тандем, который, благодаря Рене Шейко, подарил нам возможность узнать многое из того, чем жила, как разучивала роли, о чем размышляла, где, у кого и как училась Елена Васильевна Образцова. Кто знает, появилось ли бы когда-нибудь у Елены Васильевны время на написание книги, а потому, этот труд Рены Шейко НЕСОМНЕННО заслуживает огромной благодарности и вашего внимания. В книге заметки, дневниковые записи Образцовой, сделанные в многочисленных гастрольных поездках, перемежаются с диалогами Елены Васильевны с Георгием Свиридовым, беседами с Реной Шейко, детальным описанием репетиций с Важой Чачава и просто повествованием о жизни певицы. Помимо интереснейшего текстового содержания, в этом издании большое количество прекрасных фотографий.

Боюсь, что стопка моя увесистая снова будет лежать, пока я, наконец, не перечитаю "Идиота", не прочитаю рассказа Тургенева "Певцы" и не осилю "Музыку как судьбу" Георгия Свиридова! Бедный мой, горячо любимый Мути! Кода же я тебя, наконец, дочитаю?!!!

И напоследок, несколько цитат из книги Рены Шейко "Елена Образцова. Записки в пути. Диалоги"

- Пишет она где попало и на чем попало. Где застигла радость, тоска, страх, одиночество - в гостинице, в самолете, в ресторане. Пишет в толстых тетрадках, на бумажных салфетках или на фирменной бумаге, которую находит в номерах отелей.

- Но в начале карьеры многих певцов тянет петь именно драматический репертуар, так как за сильными эмоциями можно скрыть неумение, отсутствие настоящего belcanto, настоящего владения голосом. Петь лирику гораздо сложнее. И я, естественно, не составляла исключения среди вокалистов.

- Я сказала ему: Альфредо(прим: Альфредо Краус), ну как можно петь с таким оркестром?
“А ты не слушай, - ответил он.- Пой и не слушай”

- Чтобы спеть несколько песен на стихи Блока или Есенина, я, конечно же, должна знать и Блока и Есенина. Должна знать, чем в это время жил поэт, кого любил, что его волновало, от чего он страдал. Должна знать, чем жил композитор, когда писал на стихи этого поэта, попытаться понять суть его души и интеллекта.

- Сантуцца будет лучшей моей ролью, - тихо говорит Образцова. - Так мой темперамент совпадает с этой музыкой.

- Когда поёт большой певец, я могу его не знать, но я сразу чувствую культуру его пения. Я это слышу через музыку. Я узнаю об его интеллекте.

- Когда человек научен, он может петь любую музыку - и классическую арию Баха, и речитативы Прокофьева, и советскую песню. Но для молодого начинающего певца чересчур широкий диапазон таит известную опасность.

- Я убеждена, что человек, который не испытал в жизни много, не будет большим артистом. Чтобы петь, надо прожить и пережить.

- И не надо бояться чужих влияний. Это было бы трусостью и неверием в себя. Надо научиться слушать и сравнивать. Только в отборе кроется тайна искусства, всех искусств.

- Все эти произведения она учила на языке оригинала, - продолжал Александр Павлович. - Когда мы готовили итальянскую или немецкую программу, я даже по телефону разговаривал с ней только по-итальянски или по-немецки. Она сердилась от того, что ничего не понимает, но я ее переборол. Заставил учить языки, читать литературу в подлиннике. Существует нерасторжимая связь музыки с музыкой языка, на котором написаны опера, романс, вокальный цикл.

- Если нет хороших певцов, то какой бы гений ни был дирижер и какой бы гений ни был режиссер, оперы нет.

- Великие певцы убедили меня в бесконечных возможностях человеческого голоса. Но они же и доказали, что культ звука - не вся правда о пении. Нужно иметь что сказать и знать, как сказать. К сожалению, в нашей профессии немало людей, которым нечего сказать даже своим прекрасным голосом.

- Научить петь нельзя, можно научить приемам пения, а как студент, будущий артист, будет этими познаниями пользоваться, зависит от степени ума, таланта, интеллекта и его художественного кредо.

- … но научиться петь можно только в процессе пения

- Образцова: … все пропадет, весь зал кашлять начнет! (Устало откидываясь в кресле, с горечью.) Вот так работаем, работаем, бьемся головой об стенку, а люди иногда приходят на концерт, чтобы посмотреть, как Образцова одета или какие у нее серьги.

Чачава: Елена Васильевна, а почему все люди должны понимать все! Знаете, что говорил по этому поводу Генрих Густавович Нейгауз? Представьте: в зале сидит Лист! И вы должны играть для него одного!

 

- Образцова(поет): "Месяц задумчивый, звезды далекие синего неба водами любуются..."

Чачава: Очень извиняюсь, так, между нами...

Образцова(ворчливо): Entre nous...

Чачава: ... русская речь в пении меняет законы своего произношения.

Образцова: Всякая речь меняет, не только русская.

Чачава: Елена Васильевна, в ближайшие дни мы с вами займемся орфоэпией в пении. И в первую очередь - редуцированием гласных. Вы поете: "Месяц задумчивый..." А смотрите, что делал Мусоргский, чтобы сохранить природу слова!

Образцова: Он об этом не думал. Это грузины думают, как в пении редуцируются русские слова.

Чачава: Вы прочтите письма Мусоргского, еще как он думал об этом! Вы прочтите письма Верди, как он думал об этом!

Образцова: Верди думал, правда.

Чачава: Позвольте! А что такое итальянский язык по сравнению с русским? Подумаешь, две гласные надо вместе произносить! А Мусоргский очень сильно думал об этом. Он, как никто, чувствовал слово, его выразительные возможности. И чтобы сохранить природу слова, ударный слог делал длиннее. Поэтому:" заду-у-умчивый" - три "у"! А не "задумчи-и-вый" - три "и". Между прочим, Глинка и Чайковский так не делали. Почему "кучкисты" нападали на Чайковского? Потому что он это игнорировал. У него своя правда была! Так что имейте ввиду: "заду-у-умчивый" - три "у"!

Марина Николаева, ноябрь 2019

вернуться в книжное меню

 
 
Copyright (c) 2015-2024 cittadipuccini.ru. All rights reserved.