***

Все больше радуюсь своему многокнижному приобретению издательства Лениздат. Небольшие, в мягком, но не рассыпающемся в руках переплете, лекие, компактные, с хорошим шрифтом для чтения книжечки, с одинаково оформленной обложкой. Очень удобный формат для путешествий. Беру иногда книжки этой серии с собой в дорогу, но читать в дороге не всегда удобно и потому, все заканчивается тем, что читаю я их все больше в отпуске или дома, в перерывах между ежедневными делами. Нет, нет да и сделаешь перерыв минут на 20 и откроешь любимую библиотеку Лениздата. На этот раз, подойдя к полке с несколькими десятками этих желтеньких книжечек, рука потянулась за “Воспоминаниями о современниках” Ильи Ефимовича Репина. Для меня стало открытием то, что Репин был еще и талантливейшим литератором!!! Читать эту книгу было истинным наслаждением. Каждый раз мои короткие перерывы между делами затягивались на часы, потому как оторваться от рассказов Репина было просто невозможно, до того литертурно красиво написаны им воспоминания о его современниках Куинджи, Серове, Стасове, Максимове, Толстом и других.

И по традиции несколько выдержек из “Воспоминаний о современниках” Ильи Репина:

“Тургенев, сидя перед моею картиною, рассказывал со всеми подробностями свою поездку в Тиволи с А.А. Ивановым, очень живо подражая даже манере Иванова в разговоре. Однако меня это немножко коробило; мне казалось: несколько свысока и с комической стороны он трактовал гениального художника.”

“- Как-то странно белы, особенно Тургенев, без теней совсем, - ответил я.
- Да, но ведь это характер Ивана Сергеевича. Знаете, Тургенев - ведь это гусь, белый, большой дородный гусь по внешности. И он все же барин…”

“ Но ведь еще в юности мы учили, что три великие идеи заложены в душу человека: истина, добро и красота”

“В начале XX столетия подошло такое время, что картины вообще и особенно “со смыслом”, как бы они ни были живы, не требовались более, их обходили чуть ли не с призрением… Чуткие художники перестали вдруг интересоваться картинами, композициями и скоро перешли к художественным “кускам” картин или этюдам. Это было и легче и продуктивнее, а главное, и тут - мода: отрицать картину до глумления над нею было явным признаком нового направления и правом нового поколения - начинать новую школу…”

“ В душе русского человека есть черта особого, скрытого героизма. Это - внутрилежащая, глубокая страсть души, съедающая человека, его житейскую личность до самозабвения. Такого подвига никто не оценит: он лежит под спудом личности, он невидим. Но это - величайшая сила жизни, она двигает горами; она делает великие завоевания; это она в Мессине удивила итальянцев (во время землятресения в Мессине 28 декабря 1908 года на помощь пострадавшим первыми пришли матросы трех русских и одного английского судна); она руководила Бородинским сражением; она пошла за Мининым; она сожгла Смоленск и Москву. И она же наполняла сердце престарелого Кутузова.”

“ Когда Гришин входил ко мне, я чувствовал это всегда еще до его звонка. А входил он бесшумно и всегда вносил с собою тихий восторг, словно бесплотный ангел.”

“И чем больше он говорил, тем сильнее волновался и отпивал стаканом воду из графина.”

Марина Николаева, октябрь 2017

вернуться в книжное меню